"Моя специальность и жизнь"ТМ мешают мне написать хоть один нормальный пост, но если я не поделюсь щас этой историей, то работать всё равно не могу, она лезет мне в голову всё время
Как я уже, по-моему, говорил, биографы Во, и в их числе и сам Ивлин, и Алек, и Оберон, охотно занимаются мифологизацией образа Во в самом прямом смысле слова: Во становится фигурантом архетипических происшествий и классических мифологических (иногда сказочных) сюжетов, да и отдельные фрагменты его жизни описываются во вполне мифологических терминах. Некоторые биографы, понятно, делают это сознательно; у некоторых руку направляет подсознание или соображения Литературы. Очень любопытно смотреть, как именно происходит эта мифологизация (понятно, неуникальная для именно Во). Так, например, примерно все, от Станнарда до Бёрн, любят описывать детство Ивлина как детство Младшего Ребёнка: далёкий отец, любимый им и далёкий же брат, одиночество. не хватает только злой мачехи и чёрной работы При этом, понятно, если слушать самого Во, картина выглядит иначе -- не из-за фактов, а из-за оценок.
В общем, ладно, это была присказка, а сказка (извините за каламбур) будет впереди. Хочу рассказать историю, которую в A Little Learning сам Во характеризует как классический сказочный сюжет.
Как мы помним, мастерству "писца" (Во пишет scribe и не использует слово calligraphy, что важно) в Лансинге Во учился у такого Фрэнсиса Криза (Crease). Сам по себе он стоит отдельного поста, не буду комкать. Криз не был преподавателем Лансинга, а жил неподалёку (в Личполе -- тут вот, как я понимаю), и Во раз в неделю ходил к нему в гости учиться и беседовать.
Криз обладал, судя по всему, достаточно экзальтированным характером, и, несмотря на то, что был много старше Во (тому-то было, скажем, 17) и периодически играл в его Учителя, явно скидки на возраст ученика не делал. Они потом много лет дружили, Во писал предисловие к его альбому, и Во сообщили о смерти Криза после не то в конце войны. Долго ли, коротко ли, но Криз на месяц уехал, однако устроил так, чтобы Во продолжал ходить к нему домой и заниматься каллиграфией.
На столе Криз оставил всё, что могло понадобиться Ивлину, в том числе и современный перочинный нож, какие продавали в художественных лавках. А у Криза, знал Во, был другой нож, гораздо прекраснее (Во о нём пишет: "a delicate knife of some antiquity", довольно старый и изысканный нож), которым Во пользовался в присутствии учителя. Вот такого плана вещь, как я понимаю.
Ну, угадайте, что было дальше?
Во порылся в столе и нашёл футляр с ножом. Достал нож... и нож рассыпался у него в руках.
Та-дам, вот вам и первая сказка. Тут обычно рассчазчики останавливаются, но у истории есть продолжение.
Во упомянул об этом в письме Кризу; тот написал истерический ответ через десять дней, сообщил чуть ли не об окончании их дружбы, потребовал немедленно отправить нож в починку и добавил, что Никогда Больше Не Сможет Писать. На следующий день пришло более мягкое письмо с извинениями, нож починили (хотя лезвие было заменено худшим), мир был восстановлен (хотя прежней дружбы со стороны Во уже не было).
Но примечательно не это. Примечательно то, что Криз после этого никогда больше не писал.